Управление ФСБ по Москве и Московской области отказалось передать исследователю Сергею Прудовскому протокол заседания особой тройки НКВД. Силовики отказываются раскрывать фамилии и данные о членах троек, поскольку историк в своей работе назвал их палачами.
При этом сам Прудовский утверждает, что его интересуют не фамилии сотрудников НКВД, так как они уже и так известны, а именно данные об осужденных 1937-1938 гг., которых приговаривала тройка.
Тройки представляли собой внесудебный орган уголовного преследования. Они работали в СССР в 1935—1938 гг. Тройка состояла из начальника областного управления НКВД, секретаря обкома и прокурора области.
Решения выносились всегда заочно — либо по материалам дел, представляемым органами НКВД, либо просто по спискам арестованных. При этом не велось никаких протоколов заседаний.
В сентябре 1938 года, когда нерассмотренных дел арестованных оказалось несколько тысяч, их начали рассматривать особые тройки НКВД. Только в Московской области в этот период особой тройкой были осуждены 170 человек.
По его словам, согласно закону «Об архивном деле» ограничение на доступ к этим документам снимается спустя 75 лет со дня их создания, то есть этот срок истек еще в 2013 году.
Сотрудники ФСБ руководствуются указом президента «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера», в котором прописано, что «ограничение на распространение диктуется служебной необходимостью». Юрист силовиков в суде заявил, что Прудовский называет сотрудников НКВД палачами и утверждает, что их «позор должен быть вечным, несмываемым».
«Позиция Прудовского может нанести вред как ныне живущим родственникам должностных лиц, подписывавших протоколы, так и объективной оценке исторического периода 1937–1938 годов», — считает старший юридический консультант ФСБ России Елена Зиматкина.
Хорошевский районный суд Москвы поддержал позицию ФСБ. Апелляция также была отвергнута.
После этого Прудовский снова обратился к ФСБ. Он попросил выдать ему протоколы уже без фамилий членов тройки. Однако ему снова отказали и предложили сообщить только фамилии репрессированных для выдачи архивной справки. Однако историк заявил, что он и так знает имена осужденных, а в протоколах нуждается для их подтверждения. Он уверен, что ФСБ пытается скрыть тот факт, что людей в 30-е годы осуждали по выдуманным обвинениям.
Как пояснил историк корреспонденту Инфо24, апелляция ФСБ к указу президента и закону об информации с юридической точки зрения неверна, поскольку эти нормативные акты не распространяются на архивы. Он уверен, что причиной стала обида силовиков на формулировки, которые используются в труде по отношению к работникам НКВД. Прудовский отметил, что по сути вся информация из протоколов открыта, и даже суть обвинений в отношении осужденных не столь важна, поскольку их уже признали репрессированными, то есть подвергнутыми наказанию незаконно. При этом, как пояснил историк, работать в общих архивах исследователям крайне неудобно из-за их внутренней организации.
«Судиться с ними снова я не вижу смысла. Очевидно, что прокуратура в очередной раз поддержит ФСБ, а с ней и суд. Как говорится в известном советском кинофильме, "наш суд — самый гуманный суд в мире"», — подытожил он.
