В первые годы становления государства Израиль в сотнях, если не тысячах семей евреев-эмигрантов из мусульманских стран пропали маленькие дети. Родителям говорили, что младенцы умерли сразу после появления на свет или, что заболевшего ребенка увезли в больницу, но спасти его не удалось.
После этого родственники, как правило, не видели ни тела, ни могилы. Существует подозрение, что все происходившее было санкционировано властями, и детей у бедных и зачастую малообразованных родителей забирали, чтобы отдать на воспитание в более благополучные, но бездетные семьи европейских евреев-ашкенази.
"Дело йеменских детей"
В 2017 году 62-летняя Офра Мазор представила образцы своей ДНК израильской генеалогической компании MyHeritage в надежде найти старшую сестру. К тому моменту поиски продолжались уже около 30 лет. Ее ныне покойная мать Йошевет рассказывала, что вскоре после рождения сестры Офры в 1950 году медсестры в больнице сказали, что ребенок умер. Женщина не поверила, как и ее муж. Они требовали вернуть им дочь, однако больше никогда не видели своего ребенка, ни живым, ни мертвым.
Через несколько месяцев после сдачи образца ДНК Офра получила долгожданный звонок - совпадение было найдено, и в январе прошлого года сестры встретились.
Как оказалось, дочь Йошевет не умерла, а была удочерена парой немецких евреев, переехавших в Израиль.
О том, что она приемная, Варда Фукс - так сейчас зовут ту девочку - узнала в юности.
Нашедшие друг друга сестры - лишь крошечная часть сообщества израильтян йеменского происхождения, которые на протяжении десятилетий пытались получить хоть какую-то информацию о своих потерянных родственниках. Их случаи объединены в так называемое “дело йеменских детей”.
В нем - более тысячи официально зарегистрированных сообщений о пропаже младенцев и детей ясельного возраста. Однако, по словам адвокатов, это цифра существенно больше, некоторые говорят о 4,5 тыс. случаев.
Семьи считают, что их дети были похищены израильскими властями в 1950-х годах и незаконно отданы на усыновление бездетным парам ашкенази - евреям европейского происхождения.
Исчезнувшие дети были в основном йеменцами, некоторые - из других общин мизрахи (евреев - выходцев из мусульманских стран Северной Африки и Ближнего Востока). В наши дни правительство Израиля старается быть более прозрачным в том, что касается этой темы, однако оно до сих пор не признает, что имели место систематические похищения.
“Я была уверена, что я йеменка, - вспоминает 68-летняя Варда. - Я чувствовала это”.
Как говорит ее новообретенная сестра Офра, они обе с детства жили с ощущением, что лишены чего-то, что им кого-то не хватает.
"Теория заговора от раввина с безумными глазами"
Сразу после основания государства Израиль в 1948 году большинство иммигрантов жили здесь в очень тяжелых условиях. Из-за нехватки жилья их по прибытии помещали в палаточные лагеря.
Показания людей, потерявших в те годы детей, во многом сходятся. В одних случаях женщинам, рожавшим в переполненных больницах, объявляли, что их ребенок умер. В других - родителей принуждали отдать малыша в ясли, а когда они приходили забрать его, им говорили, что ребенку стало плохо, его срочно увезли в госпиталь, но спасти не смогли.
Семьи никогда не видели ни тел, ни могил своих детей. Многие так и не получили свидетельств о смерти.
Эта проблема привлекла всеобщее внимание в 1994 году, когда раввин Узи Мешулам со своими вооруженными последователями забаррикадировался в собственном доме в городе Йехуд, обложив его по периметру мешками с песком.
Активисты просидели внутри 45 дней, постоянно требуя начать государственное расследование исчезновений йеменских детей.
В итоге один из последователей раввина погиб в перестрелке с полицией. Остальные были задержаны и отправлены в тюрьму. Сам Мешулама получил восемь лет. Тогда большинство сограждан видели в нем религиозного радикала с безумными глазами и относились к его заявлениям, как к теории заговора.
Цель раввина Мешулама была частично достигнута на следующий год, когда была создана комиссия Коэн-Кедми для изучения более тысячи случаев пропажи детей. Это была третья официальная комиссия, сформированная правительством Израиля с 1960-х годов.
В 2001 году комиссия пришла к выводу, что нет никаких оснований утверждать, что власти похищали детей. Согласно результатам расследования, почти все дети, которые были объявлены умершими, скончались на самом деле. Пропавшими без вести были признаны только около 50 малышей.
Вывод двух предыдущих комиссий был примерно таким же. Однако семьи и эксперты по правовым вопросом ставят под сомнение достоверность этих данных.
"Метод отрыва от корней”
42-летняя Наама Кэти вспоминает, как впервые услышала о рабби Мешуламе в подростковом возрасте. Она спросила своего отца-йеменца о произошедшем, но он сказал, что не хочет это обсуждать.
Спустя годы она познакомилась с 40-летним Шломи Хатукой в группе активистов-мизрахи в Facebook. Вместе они основали некоммерческую организацию AMRAM, которая опубликовала на своем сайте более 800 свидетельств семей, в которых пропали дети.
Наама и Шломи - представители более молодого поколения израильтян йеменского происхождения, которые пытаются создать общественное давление, чтобы получить объяснения властей по поводу исчезновений и их признание в систематических похищениях.
“власти действительно думали, что должны вырастить новое поколение, которое было бы отделено от старого “примитивного” сообщества”, - говорит Наама о первых годах становления государства Израиль.
После основания страны евреи иммигрировали в Израиль из более чем 80 стран и это были представители нескольких этнических групп. Формирование новой израильской идентичности стало национальным проектом. Недавно прибывшие йеменцы и другие евреи-мизрахи были в основном бедными, более религиозными и менее образованными, чем сформировавшие истеблишмент ашкенази.
Последние смотрели на выходцев из мусульманских стран свысока, считая, что они не до конца соответствуют их идее современного Израиля.
По словам Наамы, подобное в этот же период происходило и в других частях мира. В Австралии правительство насильственно изымало детей аборигенов и жителей островов Торресова пролива. С 1960-х по 1980-е годы подобное практиковалось в Канаде, где детей представителей коренного населения забирали из общин и передавали в семьи потомков европейских иммигрантов.
“Это был метод воспитания нового поколения путем разделения и отрыва людей от собственных корней”, - объясняет Наама.
В течение многих лет лишившемся детей семьям говорили, что они не могут подозревать израильское правительство в таком коварстве. По словам Шломи, многие из опрошенных AMRAM матерей, в том числе его собственная бабушка, часто испытывали противоречивые чувства и не знали, кого винить.
“Они любят эту страну. Моя бабушка знала, что что-то не так, но в то же время, она не могла поверить, что другие евреи были способны так обойтись с ней”, - говорит он.
На протяжении многих лет большинство израильтян относились скорее с недоверием к заявлением родителей, потерявших детей. Они говорили о высокой младенческой смертности в те годы и плохих условиях в палаточных лагерях. В качестве объяснений многих несоответствий также звучали слова о бюрократическом хаосе и неотлаженной системе ведения и хранения документов.
Признание Нетаньяху
Однако вопросы о “деле йеменский детей” продолжают время от времени подниматься. Задуматься заставляют воссоединения семей благодаря анализу ДНК, как случай Офры и Варды, где одна из сестер официально считалась умершей в младенчестве десятки лет назад.
Также есть ряд свидетельств медсестер, работавших в то время, которые подтверждали, что здоровых детей действительно забирали у родителей.
В 2016 году премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху косвенно признал недостатки в работе трех предыдущих правительственных комиссий и поручил члену своего кабинета министров Цаи Ханегби повторно изучить доказательства.
Через некоторое время после начала работы он говорил в интервью израильскому телевидению: “Они забирали детей и отдавали их, но я не знаю, кому и куда”.
По его словам “сотни” детей были изъяты из семей без согласия родителей. Такое признание впервые было сделано публично государственным чиновником. В декабре того же года было рассекречено более 200 тыс. документов из государственного архива, включая личные дела детей, больничные записи и свидетельства о смерти.
В прошлом году израильский парламент принял закон, который дал право семьям, где пропали дети, добиваться через суд эксгумации захоронений.
Кроме того, они получили возможность запрашивать доступ к документам об усыновлении, на что раньше имели право только сами усыновленные по достижении 18-летнего возраста.
Однако медленный процесс реализации этих постановлений, расхождения в документах и неоднозначность формулировок только усугубили и без того глубокое недоверие между государством и пострадавшими семьями.
Многие из них так и не смогли ничего выяснить о своих пропавших детях. Некоторые из тех, кого забирали у родителей в младенчестве, иногда узнавали правду практически случайно.
"Ты не смеешь так думать об Израиле"
Маргалит Ронен сейчас 92 года. Она была одной из многочисленных женщин, подавших жалобу в комиссию Коэн-Кедми.
В 1949 году Маргалит приехала в Израиль из Ирана, будучи на восьмом месяце беременности, и вскоре родила девочек-близняшек. После родов ее отпустили домой, сказав, что дети останутся под присмотром врачей, и она сможет забрать их через несколько дней. Когда Маргалит позвонила в больницу сообщить, что идет за своими дочками, ей ответили:
“Одна умерла сегодня утром, а другая - около полудня. Вам незачем сюда приходить”.
62-летний Гил Грунбаум узнал о своем усыновлении, когда ему исполнилось 38 лет. Друг семьи рассказал об этом факте его жене Илане. Гил разыскал свою биологическую мать, и она оказалась эмигранткой из Туниса, которой сказали, что ее сын умер во время родов.
Приемные родители Гила - польские евреи, пережившие Холокост. Он не хотел добавлять им травмирующих воспоминаний, поэтому решил не делиться с ними шокирующей новостью.
Когда дочери Лии Ахарони, Хагит, исполнилось 17 лет, на их адрес пришло две повестки о призыве в армию. Одна для Хагит, другая - для ее сестры-близняшки Ханны, которая считалась умершей вскоре после появления на свет.
Это навело Лию на мысль о том, что Ханна может быть жива. Она начала поднимать документы и обнаружила второе свидетельство о смерти своей дочери, которое было выписано спустя три года после того, как врачи родильного отделения сообщили ей о смерти младенца.
Лия была в замешательстве, она отправилась за советом к отцу, который был уважаемым раввином. Но тот отверг все ее предположения:
“Ты не смеешь думать так об Израиле. Они бы никогда не забрали у тебя дочь”.
Игаль Йосеф, бывший мэр города Рош ха-Аин, в котором проживает большое количество выходцев из Йемена, вспоминает, что когда он был маленьким, его 6-месячную сестру Эстер забрали в больницу из-за простуды.
Несколько дней спустя семье сообщили, что девочка умерла и уже похоронена. Он помнит, как пришел с матерью в госпиталь, как та кричала в слезах, требуя показать ей дочь. В итоге их просто вытолкали на улицу.
Спустя годы Игалю было предложено войти в состав второй правительственной комиссии, известной как комиссия Шалги, в качестве представителя семей. Ее члены пришли к выводу, что большинство детей действительно умерли. По его словам, тогда не удалось обнаружить никаких значимых доказательств обратного.
Тем не менее, Игаля не покидало ощущение, что отчет вводит в заблуждение, и он не был морально готов подписать его. Как вспоминает Игаль, остальным членам комиссии было все равно.
Есть и те, кто, несмотря на горечь потери, не может поверить в такую жестокость государства и других людей, с которыми считает себя единым народом.
“Могут ли одни евреи целенаправленно делать такое с другими? Я не знаю”, - говорит 91-летняя Йехудит Йосеф.
В 1949 году она отвезла своего сына Рафаэля в больницу с высокой температурой, а через несколько дней ей позвонила медсестра и сказала, что ребенок умер. Свидетельство о смерти сына мать получила только 50 лет спустя.
“Они сказали мне: извините за задержку. Они нанесли рану в самое сердце, которая не заживет до конца жизни”, - говорит Йехудит.
